Переполненный поезд подошёл к станции «Уолл-стрит» нью-йоркской подземки, и двадцатидвухлетний Крис Шипеорский в компании таких же, как и он сам, британских банковских клерков, стал проталкиваться к выходу. Эти мальчики с молодыми свежими лицами, на которых было запечатлено не растраченное ещё любопытство к жизни, напоминали скорее туристов, нежели чопорных служащих банка.

— Вот уж не думал, что мы доберёмся до этой станции без потерь, — сказал Крис. — Ты так сражался за место в конце вагона, Дункан, что за тебя было просто страшно.

— Все эти приёмчики, как выживать в переполненном транспорте, по телевизору показывали, — сказал высокий рыжеватый молодой человек, говоривший с лёгким шотландским акцентом. — Нью-Йорк, да будет вам известно, город крутой.

— Это была, случайно, не та передача о токийских пригородных поездах? О которой ты говорил? — поинтересовался Йен, третий член маленькой компании.

— Нет. С чего это ты взял? Ты ведь её не смотрел? — сказал Дункан.

— Готов поспорить, что так оно и было, — с уверенностью в голосе произнёс Йен.

— Хм, — буркнул Дункан, и на лице его проступило сомнение.

Когда они пересаживались с поезда на поезд на Центральном вокзале, Дункан решил основательно потеснить ехавших с ними в поезде пассажиров, чтобы освободить местечко для приятелей. Это у него неплохо получилось, но, если бы двери вовремя не закрылись, разъярённая толпа на платформе наверняка линчевала бы шотландца.

— Давайте не будем больше так делать, — предложил друзьям Крис, когда они втроём направлялись к выходу из метро. — Мне почему-то кажется, что наши методы выживания местным не понравились.

Вынырнув на поверхность, они оказались на Уолл-стрит, где в начале улицы высилась тёмная громада церкви Святой Троицы. Миновав торговавшие пиццей и хот-догами ларёчки, они, раздвигая толпу плечами, двинулись в сторону Нью-Йоркской биржи, потом свернули в аллею и оказались перед облицованным тонированным стеклом зданием, где у дверей сверкала чёрная с золотом табличка, на которой значилось: «Блумфилд Вайс». Служащие вливались потоком в сверкающие стеклянные двери здания, словно муравьи в свой муравейник.

Молодые люди представились сидевшим в вестибюле охранникам, а затем поднялись в лифте на двадцать третий этаж. Там находились знаменитые на весь мир курсы по усовершенствованию банковских работников и менеджеров.

Крис поступил на работу в лондонское отделение «Блумфилд Вайса» шесть месяцев назад, в сентябре прошлого года. Он пришёл туда прямо со студенческой скамьи, как и большинство из взятых банком на работу девяти стажёров. Семеро из них сразу же после поступления отправились в Нью-Йорк и к этому времени уже оканчивали курсы. Крис, Йен Дарвент и Дункан Геммел прибыли в Америку в марте, чтобы успеть к началу второго цикла. Молодых служащих из разбросанных по всему миру отделений «Блумфилд Вайса» собирали в Нью-Йорке, чтобы они прошли пятимесячное обучение по созданной банком специальной программе усовершенствования.

Хотя трое приехавших в Нью-Йорк молодых британцев были людьми абсолютно разными, за полгода работы в нижнем звене лондонского офиса банка они свели между собой довольно тесное знакомство, и между ними сложились приятельские отношения. Дункан по натуре был парнем дружелюбным, и Крис легко сблизился с ним, но вот Йен… Крис знал его ещё по университету, но там их пути-дорожки практически не пересекались. Йен окончил колледж в Итоне, отец его был министром, и вращался юноша в так называемом высшем обществе. Его частенько видели в дорогих клубах с роскошными блондинками, которые постоянно менялись. Крис же приехал из провинциального Галифакса и, понятное дело, отношения к высшему обществу не имел. Все три года обучения Йен почти не замечал Криса, но когда они оказались в одной упряжке в «Блумфилд Вайсе» и получше узнали друг друга, выпускник Итона пришёл к выводу, что Крис, в общем, неплохой парень и его компания доставляет ему удовольствие. Крис не обижался на приятеля за прошлое, тем более что теперь они были нужны друг другу.

Когда на двадцать третьем этаже они вышли из лифта, их встретила маленькая женщина в строгом костюме, со светлым пучком на затылке. На вид она была не старше, чем все они, но держалась подчёркнуто официально.

Протянув дощечкой руку, она произнесла:

— Меня зовут Эбби Холлис. Я координатор и секретарь курсов. Позвольте узнать ваши имена?

Они представились.

— Очень хорошо, — сказала женщина. — Должна вам заметить, что вы чуть-чуть не опоздали. Немедленно отправляйтесь в аудиторию. Мы уже начинаем.

— Хорошо, мисс, — сказал Крис, подмигнув Йену и Дункану. Эбби Холлис нахмурилась, отвернулась от них и направилась к вылупившейся из лифта новой группке стажёров.

Аудитория представляла собой большую, в виде полусферы, комнату. Внизу, в самом её начале, на столах располагались компьютеры, а на стенах — большой проекционный экран, огромная доска и специальные табло с курсами всех существующих на свете валют. В комнате не было окон и слышалось лёгкое жужжание кондиционеров. Расположенные в виде амфитеатра сиденья были заполнены десятками стажёров, которых в этом зале всячески пытались отгородить от соблазнов бушевавшей за пределами здания банка жизни.

Люди, сидевшие в аудитории, представляли собой смешение всех рас, языков и цветов кожи. Крис посмотрел на таблички с именами, прикреплённые к столам, и обнаружил, что его экзотическая, в общем, фамилия — Шипеорский — находится в не менее экзотическом окружении. Попадались фамилии вроде Раманатан, Нга и Немечкова. Присел он, однако, рядом с американцем по имени Эрик Эстли и чернокожей женщиной, которую звали Латаша Джеймс. Дункан поместился у него за спиной, а Йен занял место в другом конце зала.

— Прошу минутку внимания, леди и джентльмены, — прозвучал не слишком ласковый голос. Все замерли. Перед аудиторией предстал крупный темноволосый мужчина, с зачёсанными назад, смазанными гелем редевшими волосами. — Меня зовут Джордж Калхаун. Я являюсь директором курсов усовершенствования в «Блумфилд Вайсе». Хочу вам заметить, что этой должностью я горжусь.